О музыке, педагогике и молодых музыкантах: интервью с композитором Артемом Михайловичем Кокжаевым

Дичь
3 июля, 2023

Артем Михайлович Кокжаев – современный композитор, пианист и педагог, член Союза композиторов России. Его музыка транслируется на радио в Армении, России и Эстонии, а его ученики являются лауреатами престижных городских, всероссийских и международных конкурсов и фестивалей. Недавно Артем Михайлович сочинил музыку для гимна SUNLIGHT. Мы встретились с композитором и поговорили о композиторстве, педагогике и тернистом пути музыкантов. 

– Как вы стали композитором? Кто повлиял на ваш выбор профессии?

– Произошло это не сразу. С детства я сочинял мелкие пьески, скорее в  импровизационной форме, чем в рамках композиционной модели, так как записывать нотами еще не научился. Несмотря на то что я родился в Баку в семье музыкантов – композитора и виолончелистки, меня с первого класса отдали в разные школы: общеобразовательную и музыкальную. Видимо, тогда еще не было ясности, кем я могу стать, но по музыкальной линии мне родители прочили карьеру пианиста. 

Однако в музыкальной школе до седьмого класса со мной никто по-настоящему не занимался: учителя, заметив мои природные способности, особенно со мной не возились – я всегда просил проиграть заданную мне пьесу, а потом дома проигрывал ее на память по слуху, не заглядывая в ноты. Начав понимать, что так я ничему не научусь, в седьмой класс я поступил уже в среднюю специальную музыкальную школу при консерватории – к директору и композитору Назиму Аливердибекову в класс композиции и к блистательной пианистке Адели Векиловой по классу фортепиано. С этого момента началась моя профессиональная школа. 

Должен заметить, что, играя этюды Шопена, или прелюдии и фуги Баха, или бассо остинато Щедрина, или какую-либо иную музыку, я задавался вопросом: как это сделано, как автор добился такого эффекта? И исполнительство для меня всегда было вторично – я стремился создавать собственную музыкальную субстанцию. 

После вынужденного переезда в Ереван я окончил аналогичную специальную музыкальную школу имени П. И. Чайковского, которую успешно завершил по специальностям «фортепиано» и «композиция». Возник вопрос: на какой факультет поступать? Я хотел на композиторский, а родители настаивали на фортепианном. Спор был разрешен очень просто: одна из музыковедов консерватории посоветовала показаться ректору Эдгару Сергеевичу Оганесяну, что и было сделано. Эдгар Сергеевич все чудесным образом расставил по своим местам. Я показал всю свою программу по двум предметам. Эдгару Сергеевичу понравилась моя музыка, и он однозначно порекомендовал поступать на композиторский, но, учитывая, что на тот момент я неплохо владел фортепиано, предложил со второго курса совмещать два отделения. 

C детства купаясь в звуках, созданных собственным отцом, я со временем стал понимать, что такое изящество и яркость оркестровой фактуры, благодаря этому познал много способов воплощения в партитурах замысливаемых образов – в крупных музыкальных произведениях и даже небольших, миниатюрных сочинениях.

Всегда с большим трепетом вспоминаю учебу и долгие беседы с Эдгаром Сергеевичем о музыке, формах, концепции сочинений и многом другом. У меня с этим человеком был особый духовный контакт. Мне было интересно и в то же время комфортно. Он повлиял на мой выбор и поддержал его.  

– Как семья поддерживала вас в выборе профессии?

– Мнения были разные, однако после аудиенции у ректора общая линия стала понятной. Было очень приятно получить поддержку моих будущих учителей – ректора Эдгара Сергеевича Оганесяна и Авета Рубеновича Тертеряна, который стал моим педагогом по оркестровке.

– Кто является вашим идеалом в музыке среди композиторов и музыкантов и почему?

– Конечно же, перечислить всех, кто у меня вызывает восхищение, невозможно, но я попробую назвать хотя бы некоторых.  

Из представителей русской композиторской школы мне нравится С. В. Рахманинов своей блестящей фактурой и гибкой мелодической линией. Гениальный дар Сергея Васильевича, на мой взгляд, не менее яркий и мощный, чем у Петра Ильича Чайковского. Очень большое впечатление на меня всегда производил И. Ф. Стравинский, его современный, яркий, с широким русским размахом оркестр. С детства на пюпитре нашего инструмента всегда была партитура балета «Весна священная» с ее языческими фактурами и завораживающими темами.

Из европейских композиторских школ самой яркой и богатой на имена мирового масштаба мне представляется французская. Я в студенческие годы очень хотел попасть в Париж, чтобы познакомиться с Оливье Мессианом. Это один из величайших композиторов XX века. Очень привлекал меня ряд его произведений духовной направленности: опера «Святой Франциск Ассизский» представляется шедевром католической музыки, а также среди сочинений мэтра имеются работы о природе. «Каталог птиц» – одно из самых красочных оркестровых произведений в истории симфонической музыки. Много думал о произведениях  Дебюсси и Равеля. «Лунный свет» Клода Дебюсси я даже сам играл на концерте, а оркестр Мориса Равеля в его замечательном полотне «Болеро» является несомненным шедевром наравне с творениями Бетховена, Моцарта и Баха.

И конечно же, надо сказать и о музыкантах других специальностей. Среди пианистов считаю непревзойденным королем рояля Владимира Горовца. Это гениальный пианист, который, вопреки классическим канонам, играл вытянутыми пальцами, что, однако, не помешало ему фантастически владеть любыми, даже очень сложными технически приемами игры. Среди дирижеров, мне кажется, необходимо отметить Евгения Федоровича Светланова. Евгений Федорович – глыба, гений, признанный во всем мире. Он записал антологию русской симфонической музыки. Это настоящий русский дирижер, сыгравший все симфоническое наследие Сергея Рахманинова – моего кумира. 

Я 17 лет проработал в детской школе искусств имени Е. Ф. Светланова и дружу с народным артистом России, «золотой флейтой» Валерием Харитоновичем Рябченко, с которым меня связывала совместная работа в школе. Он много рассказывал о работе в оркестре под руководством Евгения Федоровича. К сожалению, в год, когда вся школа ждала прихода маэстро на праздник в нашу школу, он ушел из жизни. Я за одну ночь сочинил пьесу «Печальная импровизация» памяти великого гения. В 2006 году партитура была издана и уже несколько раз звучала. К великому сожалению, мне так и не удалось познакомиться с ним при жизни.

Хотел бы заметить, что, с детства купаясь в звуках, созданных собственным отцом, я со временем стал понимать, что такое изящество и яркость оркестровой фактуры, благодаря этому познал много способов воплощения в партитурах замысливаемых образов – в крупных музыкальных произведениях и даже небольших, миниатюрных сочинениях. Сонатину отца «Колокольчики» и пьеску «Веселые часы с кукушкой» я играл в детстве даже на сцене филармонии. Но, кроме этого, я набирал опыт, сидя на оркестровых репетициях и записях, и присутствовал при прослушивании сочинений разных жанров. Сейчас мне представляются интересными концептуальные замыслы практически всех произведений отца. Ну, например, очень красиво, с моей точки зрения, создана партитура в «Дороге к храму» для камерного оркестра. Она сочинена в метре одна четверть. Шаг равен одной четверти. Это сочинение прозвучало впервые под руководством замечательного дирижера – маэстро Эмина Левоновича Хачатуряна.

Также в качестве образцов музыки, очень важных для меня, считаю сочинения моих учителей. Все они народные артисты и выдающиеся личности с богатым творческим опытом. Отдельные фрагменты из опер и балетов Эдгара Сергеевича Оганесяна в 1960–1970-е годы часто звучали и в концертах, и по радио. Почти все его произведения шли полностью в опере и филармонии. И это тоже для меня было хорошей школой. Такой же, как и особый оркестровый колорит Авета Рубеновича Тертеряна. Его грандиозные симфонии известны во всем мире. Немецкие журналисты-музыковеды после его ухода из жизни записывали даже пустоту эфира в кабинете композитора. В том самом кабинете, где я занимался с ним по классу оркестровки. Музыканты и слушатели Екатеринбурга по сей день любят и помнят Авета Рубеновича, где он часто звучал и приезжал на большие музыкальные фестивали. А мой учитель в годы обучения в аспирантуре Московской консерватории Александр Владимирович Чайковский всегда покорял меня широтой и монументальностью своей музыки. Он, несомненно, является ярчайшим представителем русской композиторской школы в наши дни, и я горжусь тем, что был его учеником. 

– Какое образование нужно получить, чтобы стать композитором? Каким дисциплинам уделять особое внимание?

– На этот вопрос стоит ответить в двух частях. 

Первая часть – это самое главное, что нужно знать по данному поводу: если у человека нет природных данных, способностей, таланта к творчеству, обучение не имеет смысла. Можно иметь блестящую школу и уметь все, но при этом не иметь дара. Способность сочинять – это дар Божий. Он или есть, или его нет. Поэтому нужно всегда поддерживать учебу талантливых детей. К сожалению, это большая проблема.

И вторая часть: все необходимые предметы, нужные для формирования композитора, начинаются уже в школе, училище и продолжаются в вузе – консерватории, колледже или академии музыки. Это наряду с главными предметами специальности «композиция». Важнейший фактор – владение каким-либо инструментом (чаще всего это фортепиано или скрипка) наряду с теорией: анализом форм, оркестровкой, гармонией, контрапунктом и многим другим.

Работать с маленькими и чистыми душами – большое удовольствие. Они искренне относятся ко всему, что связано с творчеством.

В качестве продолжения или дополнения к основному обучению можно вспомнить о традиционных еще с советских времен семинарах молодых композиторов, которые обычно устраиваются Союзом композиторов в домах творчества «Иваново» или «Руза» для молодых композиторов до 35 лет. На семинарах под руководством именитого композитора в течение месяца проходит бурный творческий процесс как в форме коллективного обмена творческими достижениями по плану руководителя, так и персонально: руководитель работает с каждым в отдельности. В конце семинара появляются новые сочинения, полностью завершенные или почти завершенные.

– Я знаю, что вы профессиональный педагог. Расскажите, пожалуйста, о своей работе. Как можно стать вашим учеником? 

– Моя педагогическая судьба сложилась таким образом, что я работаю с детьми. И хотя многие мои коллеги преподают в вузах и не мыслят себя иначе, я очень рад, что оказался в первом звене музыкального образования. Объясню почему: работать с маленькими и чистыми душами – большое удовольствие. Они искренне относятся ко всему, что связано с творчеством. Они очень подвижные и гибкие – более, чем взрослые студенты. Дети и меня многому научили. У них богатая фантазия. И когда к ним относишься как к взрослым, они отвечают взаимностью. 

За годы педагогической практики я вел сольфеджио, музыкальную литературу, слушание музыки, игру на синтезаторе, импровизацию, композицию в профильных учебных заведениях. И последнее время веду музыку и хор в общеобразовательной школе. Лауреатами городских, всероссийских и международных  конкурсов были многие ученики детской школы искусств имени Е. Ф. Светланова и детской музыкальной школы № 4. Классы композиции в этих школах были настолько успешными, что созданы сборники сочинений учащихся классов композиции. 

Уже второй раз я читаю в методическом центре департамента культуры свой авторский курс повышения квалификации для преподавателей композиции ДМШ и ДШИ города Москвы. В обозримом будущем собираюсь издать пособие по композиции для детей. Уже написано и опубликовано несколько статей, которые войдут в это пособие: «Идея как исходная часть творческого процесса», «Восприятие детским ухом диссонансов и консонансов: сравнительная характеристика».

Существует два основных варианта, как можно стать моим учеником. Первый: если в какой-то период времени я преподаю в том или ином учебном заведении, то можно ко мне записаться в официальном порядке. Второй (для этой же цели) – связаться со мной по личной электронной почте artem.kok@gmail.com или по телефону +7 903 756 19 59, и я укажу, что нужно сделать.

– Что сегодня волнует молодежь, которая решила выбрать в жизни музыку как профессию? Будут ли у них сложности? Где лучше учиться?

– Это сложный вопрос. Придется разделить его на несколько частей. 

Первое: молодежь в целом очень хорошая и перспективная. Однако музыка и другие виды искусства интересуют больше девочек, чем мальчиков. Для композиторского цеха, я считаю, это не очень хорошо. Правда, в нашей современной действительности есть несколько ярких имен композиторов-женщин, но все же профессия «композитор» мужская. Впрочем, это совсем не означает, что данная профессия исключительно мужская. Мое наблюдение связано только со статистическими данными.

Второе: я думаю, как и всегда, есть два основных интереса – устроиться в хороший оркестр с хорошей зарплатой и престижными гастролями, карьерным ростом или во всех случаях служить музыке, невзирая ни на какие сложности. Хорошо, когда и то и другое совмещается. 

Нужно быть преданными ее величеству музыке, и тогда она обязательно ответит взаимностью.

Третье: у настоящих творцов-композиторов и музыкантов-исполнителей сложности обязательно будут. Путь этот тернист. Без сложностей не бывает, невозможно сформировать серьезную творческую личность без преодоления определенных препятствий. И это нормально – думаю, так же дело обстоит и в других сферах. Преодоление препятствий закаляет творческий дух.

Четвертое: учиться можно где угодно, главное – потребность в учебе. И еще. Есть очень важная деталь: я перефразировал бы вопрос на «У кого учиться?». У каждого ученика или студента есть свой учитель. Тот, который именно ему дал нужные знания. Тот, который именно ему подошел как образец для подражания. Тот, который совпал по личностным параметрам и с которым есть духовный контакт. И тот, который оставил свой отпечаток мастера на всю жизнь.

– Что можно пожелать родителям таких молодых людей?

– Мудрости и выдержки. Поддерживать во всем своих детей. Помнить, что родители тоже могут многое. Они оказывают влияние и создают домашнюю атмосферу. И необходимо, чтобы эта атмосфера была позитивной.

– Что самое главное в тот момент, когда ты начинаешь сочинять музыку?

– Получить связь с космосом или почувствовать, что какая-то сила либо энергия транслирует тебе информацию. Но при этом желательно знать хотя бы в общих чертах, что тебе нужно, основные параметры будущего произведения и примерно представлять себе итог. 

Иногда первые мысли приходят в виде словесных набросков, и только после этого вырисовывается материал с небольшим количеством нот. Приведу цитату: 

«Музыка и язык <…> нерасторжимы, в сущности, они составляют единое целое. Язык – это музыка, музыка – это язык, и, будучи разделены, они всегда ссылаются друг на друга, подражают друг другу, заимствуют друг у друга средства выразительности, подменяют друг друга. 

Что музыка сначала может быть словом, что ее предвосхищают и формируют слова, он доказывал мне на примере Бетховена, который, как показывают современники, сочинял ее с помощью слов. “Что он записывает в книжечку?” – “Он сочиняет музыку”. – “Но он пишет слова, а не ноты”. Да, такая уж у него была манера. Он обычно делал словесную наметку музыкальной идеи, лишь изредка нанося на бумагу ноту-другую» (Томас Манн, «Доктор Фаустус»).

– Что можно пожелать молодым людям, которые мечтают стать музыкантами?

– Терпения и усидчивости, погружения в себя без остатка, в океан музыки. Быть преданными ее величеству музыке, и тогда она обязательно ответит взаимностью.