Последний представитель Несвижской ветви влиятельного княжеского дома, Доминик Иероним Радзивилл был плодом первой пылкой, страстной и взаимной любви князя Иеронима Винсента Радзивилла и принцессы Софии Фредерики — Турн-и-Таксис, троюродной сестры русской императрицы Марии Федоровны. Они встретились и полюбили друг друга в 16-летнем возрасте, но намечавшийся счастливый союз был, к сожалению, совсем не долгим, и юный магнат рано остался без отца. Мать занялась устройством личной жизни, а огромные владения и воспитание наследника были доверены опекунам. Это решение сыграет крайне отрицательную роль в дальнейшей жизни молодого князя, поскольку опекунство вряд ли могло создавать благоприятные условия для воспитания и поддержания хозяйства. Зато в стремлении приобщиться к колоссальным несвижским богатствам в лице родственников не было отбоя. За право опеки спорили между собой князь Мацей Радзивилл, известный драматург и композитор, и Михаил Иероним Радзивилл. Затем в борьбу включился ещё Юзеф Радзивилл.
Читать далее ↓
Вполне возможно, что последствия опеки удалось бы преодолеть, и она бы стала менее разрушительной и даже благотворной, если бы не подключился политический аспект. Но на время опекунства и взросления Доминика Радзивилла пришлись два последние раздела Речи Посполитой с подавлением восстания Костюшко, в результате чего княжеские земли оказались разделёнными по территориям трёх окружающих держав, отнюдь при этом не мечтавших о возобновлении могущества и независимости княжеского рода. В плане опекунства политический мотив стал определяющим, и опеку доверяют Михаилу Иерониму Радзивиллу, ориентировавшемуся на Петербург.
С 1801 года воспитанием князя Доминика занимается его другой, но более далёкий родственник, князь Адам Ежи Чарторыйский, польский патриот, одно время при Александре I занимавший посты при дворе и даже выступавший в качестве министра иностранных дел. Юность Доминика Радзивилла прошла в замечательном имении Пулавы резиденции магнатов Чарторыйских, центре польского шляхетского патриотизма. Чарторыйским всё же удаётся установить свое влияние над несвижскою ветвью рода Раздивиллов с дальним намерением использовать последних в своей политической борьбе. И, пожалуй, именно это обстоятельство сыграет основную роль в дальнейшей жизни князя Доминика Радзивилла.
Возвратившись в Несвиж, юный князь нашёл своё имение в расстроенных делах, ведь годы опекунства, к сожалению, явно не пошли ему на пользу. Несвиж основательно утратил свой прежний магнатский блеск, пришлось закрыть несвижский театр и распустить оркестры. Князь делает попытки как-нибудь исправить положение мостит дороги, открывает магазины, рестораны и гостиницы но, к сожалению, в хозяйственных делах ему элементарно не хватает опыта и знаний именно тех качеств, которые и сделали род Радзивиллов исключительно богатым и влиятельным в Литве.
Одновременно в нём закономерно просыпаются и две, вероятно, основные родовые страсти: князь был в высшей степени неравнодушен к интересным женщинам и лошадям. Его конюшне в 300 превосходных скакунов мог бы просто позавидовать любой польский магнат былых времен. Стоимость коней оценивалась миллион рублей — огромную по тем временам сумму. Для сравнения, Таврический дворец князя Потемкина крупнейшая дворянская усадьба всей России, с парком и прудами в Петербурге стоил меньше полумиллиона рублей. А ещё в конюшнях были мрамор, бронза, зеркала — князь не жалел богатства для своих любимцев, и кони жили просто во дворце.
Но другое увлечение князя обходилось для него значительно дороже. Зная пылкую, любвеобильную натуру Доминика Радзивилла, его родственники поспешили женить юного магната на графине Изабелле Мнишек. Акция почти что удалась, но сразу после свадьбы князь сбежал. Легенда гласит, что практически из под венца. К этому времени чувственным сердцем князя Доминика Радзивилла смогла завладеть прекрасная 15-летняя жена графа Юзефа Старженского, Теофилия Моравская. По своей бабушке, Теофилии Радзивилл, сестре Кароля Станислава Радзивилла, вышедшей замуж за безмерно храброго, но небогатого шляхтича пана Игнатия Моравского, с которым она вместе воевала в войске брата. Девушка приходилась весьма близкой родственницей князю Доминику что, конечно, не могло вызвать принятия и одобрения в свете.
Сам Кароль Станислав выступил яростным противником брака сестры, но ничего не смог поделать с её выбором, и в результате сделал её мужу генеральский патент, а Теофилии отдаёт имение Заушье из числа земель, которые не входят в Несвижскую ординацию. Если бы он только знал, что через поколение ситуация будет способна повториться! Вот теперь его племянник, на которого магнат оставил завещание, будет в 1806 году просить руки пани Моравской при наличии здравствующего мужа. И две юные особы, бросив своих благоверных, с наслаждением умчатся в сказочную Вену.
С исключительной настойчивостью, делающей честь для лучших представителей его фамилии, князь Доминик Иероним Радзивилл добивается развода для себя и панны Теофилии Моравской. На это предприятие он потратит целых два миллиона злотых, миллион на каждый развод, щедро платя деньги адвокатам и давая отступные при своих уже и без того расстроенных хозяйственных делах. И существует мнение, что на покрытие этих расходов князь был вынужден продать фигуру апостола из Византии, выполненную в серебре, с отделкой драгоценными камнями, что было очень опрометчивым решением.
Следует отметить, что осуществлять продажу этого сакрального предмета князь Доминик права не имел — фигуры из Константинополя могли передаваться только по наследству, представляя собой как бы неотъемлемую часть всей ординации. Мало того, они даже не должны были перемещаться за пределы Несвижского замка. Но наконец, преодолев все трудности и испытания, любящая пара обвенчалась в 1809 году в Минске.
Но опаснее всего, наверное, были политические устремления князя Доминика. Будучи воспитан в юношеском возрасте в имении известных польских патриотов князей Чарторыйских, юный Радзивилл впитал в себя систему ценностей и идеалов, вполне бывшую уместной, вероятно, веком ранее, но совершенно не пригодную в тот период, когда принадлежавшие ему имения в совокупности, естественно, со всей страной были разделены и разбросаны по территории трёх основных держав Европы. Если, разумеется, он собирался сохранить свои обширные владения.
Идеалом князя Доминика Радзивилла служил знаменитый Юзеф Понятовский королевский родственник из княжеского рода Пястов, выдающийся военный, сделавший во времена Наполеона Бонапарта карьеру вплоть до маршала Франции. Примечательно, что Юзеф Понятовский повторил жизненный путь литературного героя графа д’Артаньяна, получив маршальский жезл из рук Наполеона перед своей гибелью в сражении при Лейпциге, известном как «битва народов». Понятовский непосредственно руководил польскими силами в войске Бонапарта. А в наше время конный памятник Юзефу Понятовскому располагается перед дворцом, принадлежавшим до 1813 года князьям Радзивиллам, в Краковском предместье города Варшавы.
В 1810 году Доминик Радзивилл поступил в чине полковника на службу в войско герцогства Варшавского марионеточного государства, созданного волею Наполеона Бонапарта и игравшего, по сути дела, роль плацдарма для вторжения в Россию небольшого буферного государства на ее границах. Вполне естественно, поляки, составлявшие армию герцогства, мечтали о возврате мощи Речи Посполитой и восстановлении страны после разделов, заручившись помощью Наполеона. На свои средства в 1811 году князь Доминик Радзивилл экипирует целый полк улан, которым и руководит впоследствии, когда Наполеон начнет своё вторжение в Россию. Разумеется, Наполеону Бонапарту нужны были не военные таланты Доминика, а его родовое имя — символ процветания и независимости Речи Посполитой, воплощённое в славных деяниях предков несвижского князя.
Эти увлечения и пристрастия Доминика Радзивилла, при явном отсутствии хозяйственных талантов и расстроенном состоянии дел Несвижской ординации и остальных имений, обусловили его залезть в долги. Ситуация особо дополнялась тем, что в Петербурге знали политические предпочтения и планы Доминика Радзивилла. И, разумеется, совсем не собирались их финансово поддерживать.
В 1810 году долг князя в 385 тысяч червонцев был намечен к выплате рассрочкой сроком в 10 лет. Князь гасит первую сумму по долгу, продаёт старинное имение в Биржах (территория сегодняшней Литвы), не имеющее статус ординации, графу Тышкевичу за 2820 золотых. Это имение принадлежало некогда так называемой Биржанской ветви Радзивиллов исключительно могущественной, но угасшей в 17 веке. К ней принадлежала, к слову, и Барбара Радзивилл.
Но второй платёж, намеченный на 31 декабря 1810 года, князь осуществить уже не смог. Зато он непосредственно направит 180 тысяч злотых на создание и оснащение уланского полка, а ещё 36 тысяч на развитие военного образования в Герцогстве Варшавском. В качестве подарка, в целях усиления польской кавалерии, пришлет 100 лошадей. На случай отъезда Доминика Радзивилла из России император Александр I издаст распоряжение о взятии его имений в казенное управление.
Но, разумеется, финансовые трудности у князя Доминика Радзивилла начались намного раньше его активного, серьёзного вхождения в военно-политическую деятельность. И, вероятно, что через участие в кампании Наполеона он хотел закрыть свои долги, восстановив единство и могущество владений. А само решение поступить на службу к Бонапарту только отрицательно сказалась на его финансовых делах, создавши дополнительные траты и вызвав жёсткую позицию российского правительства по отношению к княжеским долгам. Если он был вынужден продать одну из фигур апостолов, которые нельзя было даже вывозить из Несвижского замка, это означает, что финансы князя пребывали в исключительно плачевном и печальном состоянии.
Следует отметить, что князь Доминик Иероним Радзивилл совсем не знал счёта деньгам, не только помогая всем просящим и желающим, но даже предлагая деньги тем, кто его об этом совсем не просил. Хозяйствовать князь не умел, чтобы иметь возможность вытащить наследственные земли из долгов. И оставался только один путь — идти с Наполеоном вместе войной на Россию.
28 июня 1812 года 8-й Уланский полк под командованием князя Доминика Радзивилла входит в древнюю литовскую столицу город Вильно. Что, конечно, же, имело символический смысл, поскольку Радзивилл был непосредственным потомком наиболее могущественного из родов литовской магнатерии, представители которого много раз занимали должности Великих гетманов Литовских, и, конечно, воевод города Вильно. Полк храбро участвует в сражениях при Островной, Смоленске, в Бородинской битве, при Можайске. Известна легенда, что именно князь Доминик смог указать Наполеону Бонапарту место переправы на реке Березине рядом с деревней Студеница, чем сумел спасти остатки императорского войска от уничтожения. Когда полк совсем растаял в частых битвах, Бонапарт сделал князя майором своей гвардии.
Несмотря на множащиеся неудачи армии Наполеона, Радзивилл не бросил Бонапарта. И, когда царь Александр I объявил амнистию всем представителям на территории бывшей Речи Посполитой, принявшим участие в нашествии Наполеона, отказался складывать оружие и предавать идеи своей юности, хотя имел возможность спасти и свои имения, и собственную жизнь.
Доминик Радзивилл бился под началом Бонапарта в сражениях при Лютцене и Дрездене, выказывая храбрость. В сражении при Ганау 30 октября 1813 года князь Доминик Иероним Радзивилл получил тяжелейшую контузию и через 10 дней умер.
Как и его отец, князь Иероним Винсент, Доминик Иероним Радзивилл прожил всего 27 лет. С ним угасла несвижская линия рода. Сын князя Доминика, Александр Доминик, рождённый ещё до официальной регистрации брака, не имел прав на наследство. И хотя в Европе его признавали, но в России он так и остался в роли неофициального потомка. Все имения князя были секвестированы и позднее переданы прусским Радзивиллам.
По воспоминаниям, в частной жизни князь Доминик Радзивилл был исключительно приятным и веселым человеком, очень уважительно общающимся со всеми, в том числе с прислугой. Никто и никогда не слышал от него грубого слова. Князь любил всегда делать друзьям приятное и помогал всем, кто его просил или даже не просил об этом. Фаддей Фаддеевич Булгарин, современник князя Доминика Радзивилла и известный литератор, также воевавший в армии Наполеона Бонапарта и принадлежавший к роду Радзивиллов по линии матери, называл князя «подлинным украшением всей Речи Посполитой». И отмечал, что на территории всей Речи Посполитой не было, пожалуй, ни одного человека, которого бы гибель князя Доминика оставила равнодушным.
Князь Доминик Иероним Радзивилл просто родился не в том времени. Эпоха магнатерии уже прошла, полностью канув в лету. Жить и управлять владениями по магнатски, как это привыкли и умели делать его многочисленные и влиятельные предки, стало уже совершенно невозможным. Следовало учесть новые реалии, что всегда успешно делали практически все представители несвижского княжеского дома Радзивиллов, что позволило им продержаться на Олимпе власти и влияния многие века.
В целом, Радзивиллы преимущественно превосходно ориентировались в обстановке. В ином случае могучий род не удержался долго на вершине власти и богатства. Сколь бы не была им неприятна Люблинская уния Литвы и Польши, но они нашли в себе силы смириться, укрепляя и поддерживая королевское влияние и власть. Оставаясь патриотами отечества, Литвы, они заботились всегда, прежде всего, об интересах, процветании и влиянии рода, чётко выбирая политическую сторону и избегая, соответственно, опасных авантюр. В подобной взвешенной и грамотной позиции рода, в совокупности с умением хозяйствовать, вести дела и заключается, наверное, тайна и основа политического и финансового долголетия и влияния Радзивиллов.
В лице князя Доминика Радзивилла данная традиция явилась прерванной. Он, очевидно, был таких способностей лишён. Они не получили у него должного, необходимого развития. Он, к сожалению, не получил того мужского воспитания и влияния, которое необходимо было для процесса сохранения традиции и под прямым и непосредственным воздействием которого каждый потомок княжеского рода становился настоящим князем Радзивиллом.
И это трагически совпало с ситуацией разделов и уничтожения Речи Посполитой, внесшей общую сумятицу в и без того чрезвычайно сложную картину. Разумеется, в связи с исчезновением государства стало уже просто не до воспитания юного магната. Исчезла страна, в которой этому магнату предстояло дальше жить. Страна, с позиции и применительно к жизни в которой его следовало воспитать. С своими ценностями, жизненными предпочтениями и ориентирами.
В Пулавах, резиденции рода Чарторыйских, юного магната смогли, конечно, начинить определёнными идеями, сформировать амбиции, ориентировав его на борьбу за возрождение Речи Посполитой, потому что Чарторыйские были исключительно известны своей политической активностью. Но не привили навыки и практику умения хозяйствовать и достигать наличия компромиссов, чем были сильны традиционно несвижские Радзивиллы. И эти идеи, воспитание сориентировали князя на неравную борьбу за возрождение позиции и статуса литовской магнатерии в мире, который уже стал совсем иным. Как бы законсервировали его позицию, стремление в новых условиях.
Сразу погрузившись в ангажированную польскую среду, Доминик Радзивилл заменил расчёт, политику и разум исключительно горячим, пылким и отважным сердцем что, возможно, было бы ещё неплохо для обычного солдата, но совсем не соответствовало статусу литовского магната из влиятельной и древней линии. По существу, князья Чарторыйские использовали имя и богатство Доминика Радзивилла в политических целях, одновременно с этим подвергая риску основного родового конкурента.
Неизвестно, насколько успешным в отношении ведения хозяйства стал бы юный Радзивилл, получи он родовое несвижское радзивилловское воспитание и подготовку. Возможно, что просто ушёл бы в преимущественно экономическую, управленческую деятельность, совмещая её с интересами развития культуры, как другие ветви рода. Но магнатом из прошлых времён у него никогда бы более не получилось стать. Век магнатерии уже канул в прошлое. На смену ей пришли помещики-землевладельцы.
Примечательно, что век магнатства в бывшей Речи Посполитой, как и период вельможества в России, окончательно уходит в прошлое с нашествием Наполеона Бонапарта. И Европа постнаполеоновского времени настолько же серьёзно отличалась от Европы довоенной, как, например, жизнь в Европе после Первой мировой войны от довоенного этапа.
И, разумеется, Наполеон Бонапарт не собирался вовсе восстанавливать огромнейшую Речь Посполитую, как тогда, казалось многим польско-белорусским патриотам. Ему лишние проблемы тоже были явно не нужны. А быть по жизни кем-либо иным, кроме как магнатом из прошлых времен, как и его многочисленные предки, князь Доминик Иероним Радзивилл, попросту не желал. И он продолжал всё далее движение по этой новой жизни, как магнат, быстрее приближаясь к закономерному финалу.
Прекрасная Теофилия Радзивилл-Моравская недолго горевала по супругу и вновь стала украшением балов. Она ещё два раза выйдет замуж, сразив сердце генерала-адъютанта царя графа Чернышева, а затем и офицера Безобразова, служившего при наместнике российском в Царстве Польском Константине Павловиче, брате царя Александра I. Резиденцией наместника служил варшавский дворец Бельведер, а Безобразов был столь хорош собою, что его прозвали острословы Аполлоном Бельведерским.
Но оба этих брака не были счастливыми. К тому же, Безобразов был на десять лет моложе, что делало данного потомка древней крови очень популярным среди дам. Покинет этот мир Теофилия в 1828 году в Париже от туберкулеза.
Так завершится период блистательной несвижской линии магнатов Радзивиллов. Приближалась уже новая эпоха, а с ней вместе новые хозяева у Несвижского замка которыми, конечно, снова станут князья Радзивиллы.
Автор: Александр Бутов
