Рэдимэйды (англ. Readymade от «ready» — «готовый» и «made» — «сделанный») начали появляться в современном искусстве ещё в начале прошлого столетия. Первым объектом-перебежчиком можно считать вырезку из журнала, которую Пикассо включил в свой коллаж «Натюрморт с плетёным стулом» (1912). Идея была оформлена и сформирована позднее Марселем Дюшаном, чьи дадаистские выходки начались с «Велосипедного колеса» (1913) и продолжились другими найденными объектами, выдающими себя за скульптуры. Термин «рэдимэйд» был введён именно Дюшаном через два года после «Велосипедного колеса», во время «создания» последующих работ в этой технике: «Сушилка для бутылок» (1914) и «В предвидении сломанной руки» (1915). За последние сто лет рэдимэйд укрепил свои позиции в искусстве и стал одной из основных техник создания работ, но не потерял своей способности шокировать публику.
Марсель Дюшан
«Фонтан»
1917
По приезду в Штаты в 1915 Дюшан связывается с Франсисом Пикабиа, Ман Рэем и прочими «дада-террористами» для создания антирациональных, антикультурных течений в искусстве. «Фонтан» представляет собой обычный писсуар, подписанный R.Mutt — так Дюшан переиначил название компании Mott, производящей сантехнику. «Фонтан» был впервые представлен на выставке Общества независимых художников, но произвел такой фурор, что в скором времени был удалён из экспозиции. Благодаря фотографиям Альфреда Стиглица, сделанных в его студии, и 16 копиям работы, сделанных в 50-х и 60-х годах, «Фонтан» всё же обрёл узнаваемость. Оригинал был утерян, но превратился в икону рэдимэйда.
Пабло Пикассо
«Голова быка»
1942
Работа впервые была представлена в Париже в 1944 году на Salon d’Automne среди 78 других работ. Публика была настолько возмущена новой работой Пикассо, что её пришлось убрать из экспозиции. Несмотря на это, со временем работа стала воплощением простоты и изящества идеи, став примером того, как один объект может быть метафорой для другого. В наше время «Голова быка» считается одной из самых успешных работ Пикассо, которую арт-критик Роланд Пенроуз называет «удивительно завершённой метаморфозой».
Роберт Раушенберг
«Каньон»
1959
«Каньон» — один из ассамбляжей Раушенберга, работу над которыми он начал в 1954 году. Эта группа работ представляет собой гибриды из живописи, коллажа и найденных объектов. Здесь центром композиции является чучело орла, окружённое кусками ткани и вырезками из газет и журналов, покрытых краской. Левее от орла находится фотография сына художника, а подвешенная подушка ломает границы холста. Противопоставление повседневных объектов (включая фотографию сына) и фигуры орла может намекать на миф о Ганимеде.
Джозеф Кошут
«Один и три стула»
1965
«Стул» задаёт тот же вопрос, что и «Фонтан»: меняет ли присутствие объекта смысл работы? Инсталляция состоит из стула, фотографии этого же стула в пространстве галереи и словарного определения слова «стул». Вопрос Кошута связан с онтологией и семантикой: что из этого настоящий «стул»? Дюшан ставит под сомнение восприятие искусства, а Кошут смеётся над нашим восприятием реальности.
Дэмиен Хёрст
«Физическая невозможность смерти в сознании живущего»
1991
Работы Херста запоминаются провокационными материалами: мухами, мёртвыми животными, бабочками, бриллиантами и формальдегидом. С их помощью художник делает бескомпромиссные заявления на тему жизни и смерти. Но Херст всегда был провокационной фигурой в мире искусства. Многие критики воспринимают его работы как продуманные предметы дизайна для очень богатых покупателей, не несущие в себе никакой художественной ценности.
Трэйси Эмин
«Моя кровать»
1998
Эта инсталляция повествует о депрессивном эпизоде в жизни художницы, во время которого она могла проводить в кровати несколько дней без еды и воды, употребляя лишь алкоголь. Когда она наконец встала с кровати, то поняла, что созданный беспорядок, как и сама кровать, превратились в инсталляцию. Кровать была представлена со всеми деталями, именно так, как она выглядела в квартире художницы. Работа вызвала резонанс из-за наличия пятен крови на простынях и объектов вроде использованных презервативов.
