Как ни крути, Бэнкси уникален во всех отношениях. Хотя бы потому, что ни один из существующих лейблов, включая его собственное имя, к нему не применим. Конечно, в узких кругах все давно знают, кто же скрывается за псевдонимом. Для широкой же публики художник остается Бристольской тайной.
Искусство Бэнкси является искусством как раз потому, что оно им не является. Если кто-то думает, что за методом и идеями этого художника не стоит продуманная концепция, то он глубоко ошибается. Ажиотаж, мейнстримность и сходящие с ума коллекционеры — это всё часть его плана, часть его работ. Уничтожение «Девочки с Шаром» на лондонском Sotheby’s Бэнкси прокомментировал в своём Instagram словами русского анархиста Михаила Бакунина: «Стремление к уничтожению также является творческим побуждением».
Акционизм художника не радикален, но воздействует на публику сильнее любого агрессивного протеста. Диверсии Бэнкси сродни тем, что в своё время провернули Марсель Дюшан («Фонтан», 1917), Пьеро Мандзони («Дерьмо художника», 1961) и Казимир Малевич («Чёрный Квадрат», 1915). Бэнкси не изобретает велосипед, он делает то же самое, что Дюшан сделал 100 лет назад, разница лишь в том, что он не работает с белым кубом, а выносит свой манифест из институции туда, где его смогут понять все — на улицу.
Марсель Дюшан
«Фонтан»
Пьеро Мандзони
«Дерьмо художника»
Понятность и простота Бэнкси — один из ключевых аспектов критики институциональной системы и социума в целом. Художник не возводит интеллектуальную стену между художником и публикой. Если «Фонтан» говорит, что искусством может быть что угодно, то «Целующиеся полицейские» говорят, что искусство может понять кто угодно. Думать может каждый. Да, на своём уровне, да, по-разному, но, говоря на «своём» языке, художники зачастую ограничивают доступ к своим идеям. С одной стороны, никто никому ничего не должен. Художник не должен стремиться к тому, чтобы быть понятным для всех. Клемент Гринберг писал, что «невежественный русский крестьянин» (Авангард и Китч, 1939) не способен осознать работы Пикассо. Цель Бэнкси — заставить думать всех.
Почему же художник выбирает такой медиум? Почему улица? Зачем эта эфемерность? По сути, всё это — ещё один способ высмеять убеждения, в которые мы все так свято верим. Создавая свои работы на стенах или в вагонах метро, Бэнкси осознаёт, что очень скоро они исчезнут. Это тоже является частью плана.
Да, холст или мрамор проживёт дольше, даже несколько раз переживёт создателя. Однако наша универсальная мера измерения — человеческая жизнь — перестаёт работать в более крупных масштабах. Так или иначе всё исчезнет. Это факт, который тщеславному homo sapiens очень сложно принять.
Акционизм Бэнкси заключается в том, что он превратил всю свою жизнь в художественную акцию. Тотальная амбивалентность всех смыслов и вечная игра с публикой. Бэнкси одновременно один из самых известных и самый неизвестный художник современности. На самом деле нам не нужна правда. Она разрушит мифического Бэнкси и превратит его в обычного человека, в одного из нас.
